Поиск

Исполнительный секретарь Союза сестричеств милосердия Беларуси Елена Зенкевич:

20 июля 2011

«СОЦИАЛЬНОЕ СЛУЖЕНИЕ В ЦЕРКВИ НАЧИНАЕТСЯ НЕ ОТ ИЗБЫТКА»  

Термин «сестра милосердия» сегодня на слуху — в отличие от советской эпохи, когда он числился в словарях как «устаревший». Тем не менее, для многих является новостью то, что современные сестры милосердия занимаются полноценной социальной работой.

О состоянии сестринского движения в нашей стране рассказывает Church.by Исполнительный секретарь Союза сестричеств милосердия Белорусской Православной Церкви, референт по социальным вопросам Минского Епархиального управления Елена Зенкевич.

Честь белых косынок

— Елена Евгеньевна, как Вы считаете, общество адекватно относится к деятельности сестер милосердия?

— Для обывателя сестра милосердия — это женщина в белой косынке с крестом за торговым прилавком.К сожалению.

Я три года преподаю в БГПУ, читаю для будущих специалистов по социальной работе спецкурс «Социальная работа в конфессиях». Там есть и тема «Сестринское служение». Задаю студентам вопрос: «С чем, с кем ассоциируется у вас сестра милосердия?» И первым делом студенты вспоминают женщин, которые торгуют церковной утварью в крупных магазинах. Или пожертвования собирают в метро, на вокзалах. Собирают не на дела милосердия, а на строительство храмов, например…

Косынку с крестом может надеть женщина, которая вообще не имеет отношения к сестричествам. Это значит, что сестринская форма откровенно дискредитируется. Та самая форма, в которой выносили раненых с поля боя, в тифозных бараках работали! Вспомните, что самые первые сестры милосердия были военными медсестрами. Раньше Общество Красного Креста действовало воедино с церковными общинами полумонашеского плана — во всяком случае, в России. И первым в мире женским объединением для помощи раненым была знаменитая Крестовоздвиженская община в Петербурге, созданная в начале Крымской войны. Это потом уже Общество Красного Креста приобрело светский характер, и сейчас у нас сложные отношения, потому что Красный Крест предъявляет исключительные права на использование нашивок в виде креста на униформе.

Сейчас приходится порой слышать, что сестричества создают, чтобы убирать в храмах, подсвечники чистить. По-моему, это ненормально.

О тех сестрах, которые реально работают в больницах, и особенно о тех, кто занят уходом на дому, — никто ничего не знает. А они делают очень тяжелую, но нужную и важную работу.

— Бытует стереотип, что верующие женщины, и сестры милосердия в том числе — необразованные, недалекие тетеньки…

— Как раз этот стереотип я могу с радостью и гордостью развенчать. 63,6% белорусских сестер милосердия, по нашей последней «переписи», имеют высшее образование. Порядка 30% — среднее специальное, среднее техническое. Есть сестры с несколькими высшими образованиями. Есть кандидаты наук: в Минске это, например, психолог Марина Кравцова, филолог Ксения Пукст.

А есть — просто мудрые сестры. Интеллигентность ведь не всегда равна образованию.

— Есть ли в отечественном сестринском движении какая-то чисто белорусская специфика?

— Когда мы 10 лет назад проводили первое собрание Союза сестричеств милосердия, приехало больше священников, духовников, чем сестер. Делегатом того собрания был протоиерей Алексий Глинский из Лиды, руководитель диаконического центра Новогрудской епархии. И вот сейчас отец Алексий сказал: «Когда мы, священники, обсуждали тогда впечатления, то сошлись на том, что вряд ли этот Союз долго продержится. Но теперь, десяток лет спустя, я вижу, что сестричества милосердия — это наиболее устойчивая форма социального служения в Церкви».

Российские сестры милосердия больше ориентированы на медицинскую, патронажную, паллиативную помощь. А наши сестры универсальны. Наши сестры — это социальные работники широкого профиля. Здесь всё идет от потребности «снизу». Есть детский дом — сестры работают в детском доме. Есть дом престарелых — сестры работают там. Больные есть на дому — значит, идут туда.

За границей благотворительность чаще начинается от избытка. Мы, мол, обеспечены, социально защищены — так почему бы нам не отдать что-то для незащищенных? У нас в стране не так. Здесь церковной социальной работой занимаются обычно те, кто сам пережил какие-то трудности и пришел в храм за помощью. А потом понял, что есть гораздо худшие ситуации и что ты еще сам способен кому-то помогать.

— Сколько в республике сестер милосердия?

— По приблизительным данным, порядка 2 000. В Союз входит около ста сестричеств.

Последняя инстанция

— Как сестры милосердия находят своих подопечных?

— Подопечные сами нас находят. Иногда обращаются в Церковь, как в последнюю инстанцию.

Иногда нам звонят и говорят: нам нужна церковная сиделка, именно церковная. Конечно, это свидетельство доверия.

— Труд сестер как-то вознаграждается?

— Многие из тех, кто нуждается в «церковной сиделке», хотят, чтобы сестра находилась у них на дому с 9 часов до 17, 18. Понятно, что это не просто помощь вечером после работы: зашли, убрали, продукты принесли. Это уже значит, что нужен профессиональный уход, и порой очень сложный. И сестры могли бы заниматься таким уходом на платной основе. Но это, еще раз подчеркиваю, должен быть именно профессиональный уход!

А так сестричества — благотворительные организации на 99,9%. В абсолютном большинстве случаев зарплату за свой труд сестры не получают. И поэтому, когда подопечный хочет обратиться в сестричество своего прихода, ему часто бывает сложно «вызвонить» эту сестру. Ведь она в свободное время от работы этим занимается, она не сидит на телефоне, диспетчера такого, чтобы соединял с сестрой милосердия, на приходах нет. Так что выходят сначала на нас.

— То есть Секретариат Союза сестричеств милосердия, кроме всего прочего, выполняет функцию посредника…

— Изначальной идеей Союза была координация деятельности сестричеств. Союз был учрежден как профессиональный ресурсный центр, который владеет проверенной информацией, может оказать профессиональную консультацию — методическую, бухгалтерскую, юридическую. Мы поддерживаем проведение различных семинаров, сами их инициируем и проводим. Собираем сестер из всех епархий: по Положению о Союзе сестричеств мы должны встречаться вместе не реже чем раз в 3 года, и такое собрание было в прошлом году. Тогда сестры бесплатно получили ночлег, питание, методические материалы.

В общем, стараемся если не прямо спонсировать, то в чем-то помочь, укомплектовать. В рамках текущего проекта “Women in Action” («Женщины в действии»), совместного с немецким церковным агентством Diakonisсhes Werk, мы отслеживали проблемные вопросы региональных сестричеств и старались их разрешить. Какие-то — путем обучения сестер, какие-то — путем широкого информирования. Постарались обеспечить наиболее развитые и активные сестрические епархиальные структуры оргтехникой, материалами.

До и после взрыва в метро

— В Беларуси сестры милосердия проходят специальное обучение?

— В январе у нас стартовал проект «Школа сестер милосердия», кстати, это финалист международного конкурса «Православная инициатива». Первый модуль, «Уход на дому», уже завершился. Так вот, уровень требований к учащимся Школы очень высокий. Выпускники должны многое знать и уметь: это и все гигиенические процедуры, и профилактика пролежней…

В Школе сестры всё отработали на практике. Переворачивание-перекладывание, памперс правильно надеть, постель грамотно перестелить, — здесь им объясняли, как, с одной стороны, не причинить боли подопечному, а с другой стороны, как это всё сделать без вреда для себя, ведь больной может быть крупнее, тяжелее, чем сестра… Масса есть хитрых приемов, которыми профессионал должен владеть. Итак, они эти навыки отшлифовали на практике, а потом должны были применить их либо у своих больных (потому что, обучаясь, они попутно взяли себе больных под опеку), либо в Доме милосердия.

А потом… Прошел первый модуль Школы. Мы уже должны были вручать дипломы выпускникам, это было в апреле. И тут произошел теракт в метро.

— И выпускники сразу пошли оказывать помощь раненым?

— Сразу. Сестры — и брат один там был — отправились в больницу скорой помощи, в реанимацию. Когда мы пришли в первый раз, медперсонал нейрохирургического отделения нас принял несколько настороженно. Говорили: да вы что, там же открытые раны… И сначала мы дежурили не у тех, кто пострадал от взрыва. Но, допустим, у меня в палате были вот какие пациенты: один с 7-го этажа упал, другой с 3-го, еще один с 4-го. Это такие же тяжелые больные.

А потом больничное руководство увидело, что мы умеем, и допустило нас и в другие палаты. И на протяжении порядка трех недель, то есть пока там были тяжело раненные, каждый вечер по две-три сестры были там.

— А как складываются отношения с медицинским персоналом в других случаях, не столь экстремальных?

— Младшего медперсонала всегда не хватает, и тогда сестры оказываются нужны. Ведь выживание тяжелобольного наполовину от ухода зависит. То есть можно сделать супер- операцию, очень качественно, но если не будет потом послеоперационного ухода, то эта операция может быть напрасной. Я не сгущаю краски, это подтверждают врачи скорой помощи: 50% выживаемости после аварий, других тяжелых травм зависит от ухода. Больному надо вовремя подать воду, вовремя что-то поменять, проследить, чтобы пролежней не было. Очень часто больные умирают от застойных процессов. То же воспаление легких начинается не от простуды, не из-за открытой форточки, а оттого, что больной неподвижно лежит и в легких начинается застой. Именно тут важен уход. Больной ведь себя чувствует не всё время одинаково: сегодня ему холодно, завтра жарко. Надо, чтобы рядом постоянно кто-то был.

— Кто преподавал уход в Школе сестер?

— Надежда Александровна Осинкина, старшая сестра сестричества в честь преподобномучениц великой княгини Елисаветы и инокини Варвары. Вторая сестра — Звягина, тоже Надежда Александровна. А сами они учились у немецкого специалиста из Аугсбурга, сотрудницы центра социальной помощи CURANUM, — Габриэлы Рёттгер. Она приехала летом позапрошлого года, отучила сестер, на следующее лето приехала снова и разделила учениц на 2 группы. Новички проходили обычный курс сестринской помощи, а те, кто учился годом раньше, получали преподавательские навыки, это называлось — курсы менторов.

То есть у нас есть несколько подготовленных сестер. Но Надежда Александровна Осинкина — она, скажем так, ведущий специалист. У нее огромная практика: и в Доме милосердия, и на дому. Причем она берет тяжелых больных, очень тяжелых.

Когда лучше не вещать о вечном

— Что такое миссионерство в исполнении сестры милосердия?

— Я считаю, что социальная работа — это практическое миссионерство. Проповедь через дело.

Когда-то на первом собрании Союза сестричеств Митрополит задал нам такой принцип работы: сначала помощь физическая и только потом уже проповедь. Действительно, представьте: лежачий больной в мокром белье — и тут являюсь я и начинаю ему вещать о вечном…

Помню случай, которому уже много лет. Сестринское движение тогда только начиналось. 7 сестер из минского Свято-Преображенского сестричества, это в районе Юго-Запад, пошли в 9-ю клинику. Тогда еще не было никаких соглашений между Минздравом и Церковью. Им сказали: хорошо, вы можете навещать больных, но только ни слова о Боге, никаких проповедей. Сестры согласились, но предупредили, что будут приходить в форме.

У каждой из этих женщин была основная работа. Но они обещали приходить — и приходили. Они даже устанавливали почасовое дежурство, дежурили ночью, чтобы не бросать человека, который перенес инсульт. Естественно, форма притягивала внимание, люди спрашивали: а кто вы, откуда? Они отработали так несколько лет. И это действительно была миссия посредством не слов, но дел.

После того же теракта сестры, которые ходили в больницы, говорили: просто всплеск был интереса к Церкви. Народ почувствовал себя на грани. Люди хотели исповедоваться, хотели креститься, — настолько всех потрясла эта трагедия.

Иногда в больницах приходится наблюдать неприятную гонку за результатом, когда пациентов крестят без какой-либо предварительной катехизации. Что это дает, кроме отчетов с большими цифрами?.. В такой ситуации задача сестры — подготовить человека к Таинству.

Правда, активно проповедующих сестер-неофиток приходится иногда притормаживать. Порой у них проповедь христианства граничит с язычеством. Это отдельный вопрос — что и как говорить. Многие духовники сестричеств это понимают и проводят с сестрами специальные занятия, беседы.

— А бывают сестричества с приоритетами в работе?

— Наверное, каждое сестричество уникально. У каждого есть своя «изюминка». Есть сестричество в Новогрудке, где собрались учителя: у них больше просветительский уклон, работа с детьми. Сестричество святой Евфросинии Полоцкой на приходе иконы «Всех скорбящих Радость» — у них больные детским церебральным параличом, мастерские для людей с умственными ограничениями, проект по ипппотерапии — лечебной верховой езде.

В Витебской епархии всё очень четко выстроено, когда сестричество шефствует над какой-то определенной больницей. Там же сестры проводят акции под девизом «Сохрани жизнь»: помогают женщинам в кризисной беременности, отговаривают от совершения абортов. Нельзя не сказать отдельно о старшей сестре Витебской епархии — Инне Владимировне Костюкович. Это человек, на которого смотришь и вспоминаешь слова из Евангелия: «Другие трудились, а вы вошли в труд их» (Ин. 4: 38). Очень сильная, энергичная личность. Она начнет что-то, подготовит почву для дальнейшей работы — и потом ее перебрасывают» на следующий участок, а там опять всё сначала, и так много раз…

Патронажный уход — это опять же сестры с прихода иконы «Всех скорбящих Радость», это сестричество при Доме милосердия. В Слониме сестричество организовало летний палаточный лагерь…

Удивительное есть сестричество в Бресте, в которое ради помощи друг другу объединились мамы онкобольных детей.

В Лиде сестричество преподобной Евфросинии Полоцкой содержит первый в Беларуси церковный приют для жертв домашнего насилия.

— Что представляет собой этот приют?

— Он действует уже второй год. Лида была первым местом, где Союз сестричеств провел семинары по введению в проблему домашнего насилия.

Здесь ведь, кстати, тоже есть свои предрассудки. Что православные обычно говорят женщинам, которые терпят побои и издевательства от своих мужей? «Терпи, смиряйся»… На семинарах я спрашивала у слушателей: вот представьте, что вы советовали такой женщине «смиряться» — а потом узнали, что муж ее забил до смерти? Не будете ли вы себя чувствовать соучастником преступления?.. И говорила: не надо мне отвечать, вы только подумайте над этим. Потому что это действительно серьезные вещи. Надо сказать, некоторые слушатели признавались позже, что пересмотрели свои взгляды на такое «смирение».

Мы такие семинары потом много где провели, и везде они хорошо были восприняты. Но как раз лидчане настолько прониклись этой проблемой, что стали прорабатывать ее глубже.

Приют — это 4-комнатная квартира. Одна комната — это как маленький офис. И три другие — в них могут находиться женщины с детьми. Есть кухня. Иногда женщины прибегают практически без ничего, полураздетые… Они там могут находиться какое-то время, чтобы прийти в себя, дождаться, пока муж утихомирится. В это время с ними работает психолог, рассказывает им про разные формы выхода из кризиса.

Вообще, содержать приют — это очень затратное дело. Там постоянно нужны финансовые вливания. Помещение надо оплачивать, продукты закупать, постельное белье стирать. Оплачивать телефон — ведь психолог постоянно на телефоне. А Свято-Евфросиниевское сестричество существует на пожертвования. В итоге сестры «тянут» приют во многом за свой счет.

Разжечь искру Божию

— Есть ли у сестер милосердия некий особый этический кодекс?

— У милосердия по определению два аспекта: телесный и духовный. Дела милости телесные — накормить голодного, напоить жаждущего, одеть нагого, посетить находящегося в темнице, страннику дать кров… А духовные — подать добрый совет, несведущего научить истине… И в основном добрые дела подразумевают субъект-объектные отношения: есть человек, оказывающий помощь, и человек, эту помощь принимающий.

Но в перечне дел милости духовных есть два очень важных пункта: не держать зло и от сердца прощать обиды. И вот эти два, прощение и незлопамятность, — они направлены вовнутрь самого человека, творящего акт милосердия. Получается, что человек помогает не только другому, но и себе самому. Если брать богословский аспект, он спасается через это.

Во многих книгах по менеджменту, психологии используется наглядная модель человеческих потребностей, так называемая пирамида Маслоу. Базис этой модели — потребности элементарные, физиологические: голод, жажда. Уровнем выше находится потребность в безопасности, еще выше — познавательные, эстетические потребности и так далее. Пирамиду Маслоу можно упоминать в контексте разговора о том, что надо подать ближнему стакан воды, прежде чем разглагольствовать о высоких материях. Но вообще-то для нас, сестер милосердия, эта иерархия оказывается — перевернутой! Духовные потребности, которые находится на ее пике, для нас являются основой нашей жизни и нашей работы.

Главная цель социальной работы — активизировать жизненные силы клиента, чтобы он мог сам себе помогать. То есть дать клиенту не рыбу, а удочку. Тем более это касается социальной церковной работы.

— Но мы все люди, и, наверное, сестрам милосердия в работе нередко приходится преодолевать брезгливость…

— Да, мы часто имеем дело с опустившимися людьми, «бомжиками», и порой они очень раздражают. Особенно когда это тунеядцы, когда они не хотят работать, не хотят ничего менять в своей жизни. Но мы должны им хотя бы попытаться помочь! Потому что они — тоже образ и подобие Божие, в них тоже есть Божия искра! Надо постараться ее раздуть, разжечь. Человек может преобразиться: например, некоторые наши сотрудники и волонтеры когда-то были нашими подопечными. Кое-кто из них даже получает сейчас богословское образование.

— Значит, деградация человека, его «опущение» — процесс обратимый?

— Думаю, да. В принципе — да.

Р.S.

Наш разговор состоялся накануне Первого общецерковного съезда по социальному служению (7-9 июля 2011 г., Москва), в рамках которого прошло общее собрание Ассоциации сестричеств милосердия Русской Православной Церкви. Елена Зенкевич и другие сестры милосердия из разных епархий Белорусского Экзархата были делегатами этого съезда.

Помочь нуждающимся людям через Союз сестричеств Вы можете уже сейчас. Просто позвоните по телефону 8-902-101-29-29, дождитесь слов благодарности и тем самым пожертвуйте 5 000 рублей. Звонок можно сделать пока только со стационарного телефона.

У благотворительных структур не может быть лишних ресурсов — ни денежных, ни человеческих. Союз сестричеств милосердия приглашает к сотрудничеству волонтеров. С признательностью будут рассмотрены самсые разные инициативы, в том числе организационное содействие проведению кампаний, информационная поддержка.

Телефоны Секретариата ССМ: (017)294-55-74, (029)153-88-83. E-mail: info@ssmbel.info.

Реквизиты для благотворительных пожертвований:

ОСП БПЦ «Союз сестричеств милосердия»

УНП 102345155

220121, г. Минск, ул. Притыцкого, 65

Р/с 3015906000018 (бел. руб.) в отд. №522 ОАО «Белинвестбанк», г. Минск, ул. Одинцова, 69, код 739.

Р/с 3135000000564 (бел. руб.) в центральном аппарате ОАО «АСБ Беларусбанк», г. Минск, ул. Мясникова, 32, код 795.

Беседовала Татьяна Кузнецова