Поиск

Гронский А.Д. Петиция против канонизации митрополита Литовского и Виленского Иосифа (Семашко) как образец белорусского антиправославного интернет-дискурса

26 августа 2018

Впервые опубликовано в журнале «Аспект». № 2(6), 2018.

20 ноября 2015 г. на сайте «Сhange.org» была создана петиция под названием «Остановить канонизацию разрушителя беларуской[1] церкви и учреждение праздника торжества РПЦ»[2]. Создатель петиции некто Владимир Воробьёв (Уладзімір Вараб’ёў) адресовал её в Минское епархиальное управление Белорусской Православной Церкви и Белорусский Экзархат (Белорусская Православная Церковь) Московского Патриархата. Петиция была закрыта, собрав 215 подписантов. Эта петиция, направленная против канонизации митрополита Литовского и Виленского Иосифа (Семашко), представляет собой источник для изучения постсоветских мифологем, бытующих в Беларуси в отношении как исторического процесса в целом, так и истории отдельных периодов и исторических персонажей в частности.

В петиции сказано, что митрополит Иосиф (Семашко) «возглавил разрушение вековой религиозной традиции, отмену права на язык вероисповедания и самобытность религиозных песнопений, атрибутики, а также некоторых канонов». Что касается «вековой религиозной традиции», то к моменту ликвидации унии она существовала около двух с половиной веков. А к моменту введения унии Православие на этих землях насчитывало более шести веков, если считать от крещения Руси князем Владимиром, или около пяти с половиной веков, если считать от разделения христианства на Православие и Католицизм. В любом случае, введение унии разрушало более длительную традицию, чем её ликвидация. Но автор петиции вряд ли это осознавал.

Кроме того, более ранние попытки ввести в Великом княжестве Литовском унию в XV в. окончились ничем, т.к. для православных Литовской Руси уния являлась «изменой своему исповеданию, верой римской»[3]. Таким образом, как раз введение унии было разрушением вековых традиций и изменой своему вероисповеданию. Также автор петиции, похоже, не понимает, что введение унии отрицательно повлияло на проявления самобытности Православия, существовавшего к тому времени на белорусских землях несколько сотен лет. Утверждения же по поводу «отмены права на язык вероисповедания» звучат совершенно странно, потому что «униаты совершали богослужения на церковнославянском языке, зачастую совершенно не понимая его содержания. С образованными классами униатские священники общались на польском языке, а своей пастве, поскольку та плохо понимала польский, проповедовали на местном, т.е. белорусском наречии»[4]. А Православная Церковь также служила и служит на церковнославянском. Помимо того, сам митрополит Иосиф в 1840 г. разослал указ Священного (тут ошибка: в синодальный период Синод именовался Святейшим - ред.) Синода, который требовал проповедовать не на польском, а на «простом общепонятном языке»[5]. В 1853г., когда митрополит Иосиф узнал, что в Лидском уезде некоторые священники произносят проповеди по-польски, он приказал «для спасительного его [«Православного народа Лидского уезда» ‒ А.Г.] наставления нужно в поучениях обращаться к нему или по-русски, или на местном русском наречии»[6]. Т.е. униаты как раз нарушали традицию, проповедуя по-польски, а митрополит Иосиф её восстанавливал. Видимо, В. Воробьёв реальное состояние дел подменяет мифологемой, по которой униатская церковь якобы служила на белорусском языке. В Белоруссии белорусскоязычные греко-католические литургии начались лишь в 1992 г., а в 1994 г. «Ватикан подтвердил белорусскоязычную версию литургических текстов (с тех пор в греко-католических приходах служба ведется на белорусском языке)»[7]. Т.е., традиция в греко-католицизме — это церковнославянский язык, использование же белорусского в литургии началось лишь в конце XX в. В свете этих фактов, какое «право на язык вероисповедания» отменил Иосиф (Семашко)? Язык церковных служб как был церковнославянским до 1839 г., так церковнославянским остался и после Полоцкого церковного Собора. Если же говорить о языке униатского делопроизводства, тогда «достаточно хотя бы бегло посмотреть описание Архива униатских митрополитов, чтобы убедиться, до какой степени полонизации дошла уния в XVIII в. Её делопроизводство ‒ сплошь на польском или латинском языке. Даже в нач. XIX в., рассылая для употребления польский перевод Библии, митр. Иосафат Булгак именовал его «переводом на родной язык». Латинская номенклатура церковных должностей совершенно затирает свойственное Восточной Церкви устройство. Уже не приходится говорить об искажении самого восточного богослужения, от чего униатов не могли удержать даже римские папы»[8]. Стоит обратить внимание, что для униатской иерархии родным языком считался польский, но никак не белорусский. Почему бы не считать митрополита Иосифа не разрушителем вековых религиозных традиций, а человеком, их возродившим? Видимо потому, что это не будет соответствовать белорусской националистической концепции истории, которая опирается не на логику и факты, а на идеологическую целесообразность и исторические мифы. Далее в тексте петиции В. Воробьёв начинает апеллировать к историческим фактам: «С учетом исторических фактов, свидетельствующих о количественном преимуществе к началу 19-го века на территории Беларуси униатов, сравнительно с католиками и православными […], формулировка “присоединение к Матери-церкви” — ни что иное как издевательство и обман. Особенно это заметно, если вспомнить неопровержимые доказательства существования христианства на этих землях уже в Х веке ‒ задолго до массового и далеко не миролюбивого крещения Руси князем Владимиром»[9]. Но, если вспомнить, «с учётом исторических фактов», какое количественное преимущество православных было на белорусских землях к моменту введения Брестской церковной унии, тогда станет вопрос о том, что уния вообще никакую традицию не передавала, а наоборот, лишала длительной религиозной традиции местное православное население, т.е. до введения Брестской церковной унии Матерью-Церковью для местного населения была Православная Церковь, униатов в Литовской Руси не было вообще. Поэтому формулировка «присоединение к Матери-церкви» в таком контексте вполне логична. Как пишет В. Воробьев, «на момент перевода униатов в РПЦ униатских приходов было 1199, католических — 283 и всего лишь 143 православных»[10], и, по его мнению, этот факт противоречит утверждению о присоединении именно к Матери-Церкви. Но на момент заключения унии униатских приходов не было вообще. Почему же автор петиции это не учитывает? Также достаточно интересен пассаж В. Воробьёва о том, что нужно «вспомнить неопровержимые доказательства существования христианства на этих землях уже в Х веке — задолго до массового и далеко не миролюбивого крещения Руси князем Владимиром»[11]. У автора петиции явно присутствует проблема с хронологическими представлениями. Неопровержимые доказательства наличия христианства на белорусских землях в Х в. действительно присутствуют. Но этот X в., оказывается, был «задолго до […] крещения Руси». И в каком же веке, по мнению В. Воробьёва должен был жить князь Владимир, чтобы Х в. был задолго до него? Видимо, для автора петиции станет откровением, что будущий креститель Руси родился около 960 г., т.е. в Х в., крещение Руси произошло в 988 г., т.е. тоже в Х в. Получается, что этот Х в., по мнению В. Воробьёва, был задолго до какого-то другого Х в.? Или В. Воробьёвым используется особый «национальный» календарь, в котором счёт веков не совпадает с общепринятым счётом? Автор петиции обвиняет митрополита Иосифа в том, что тот «инициировал инквизиторское сжигание униатской церковной литературы, стародавних беларуских православных и униатских икон (в том числе и древнего, ХI ст., Туровского Евангелия)»[12]. По приказу митрополита на самом деле были сожжены униатские служебные книги и некоторые иконы. Но не «стародавние белорусские православные», а униатские, которые не соответствовали православной традиции. Богослужебные книги являются инструментом богослужений, естественно, что использовать в православном богослужении униатские книги не представлялось возможным, т.к. в них с православной точки зрения существовали ошибки. Если подобного рода книги приходили в негодность по причине ветхого состояния или по причине содержания в них ошибок, они не выбрасывались, что было бы с точки зрения Церкви кощунством и осквернением. В Церкви существовала практика «предания стихиям», т.е. сжигания. Нужно отметить, что, если в православной служебной книге накапливались ошибки или она приходила в ветхость, её постигала такая же участь. Так что говорить о каком-то особом негативном отношении к униатской служебной литературе нет оснований. Помимо того, нужно учитывать, что определённое количество этих книг сожжено не было, оно было помещено в библиотеки или архивы для того, чтобы у исследователей был доступ к их изучению. Поэтому сохранение экземпляров для дальнейшего изучения нужно поставить в заслугу митрополиту Иосифу[13]. То, что не противоречило православным нормам, использовалось далее. Например, икона, написанная в западном стиле, но представляющая сюжет, одинаково трактуемый в обеих конфессиях оставалась в храме, а написанная в православном стиле икона с изображением, например, униатского архиепископа Иосафата Кунцевича использоваться не могла. Бывших униатских икон, распятий, плащаниц и прочих предметов культа оставалось в православных храмах очень много. Ещё больше этих предметов осело в музеях и частных коллекциях. Если же икона изначально была не униатской, а римо-католической, латинской, то такие иконы возвращались римо-католическому духовному начальству. (Латинские иконы попадали в униатские храмы из упразднённых католических монастырей после восстания 1830 – 1831 гг.)[14]. Также необходимо помнить, что сжиганием православных книг в XVI – XVII вв. широко занимались иезуиты, но они, в отличие от митрополита Иосифа, не оставляли экземпляры в библиотеках, чтобы потомки имели возможность изучить их. Далее В. Воробьёв снова фальсифицирует данные. Так, он, видимо, очень бы удивился, узнав, что Туровское Евангелие в настоящий момент хранится в Библиотеке Академии наук Литвы. Найдено оно было в 1865 г. в Турове (откуда и пошло его название), причём найден не полный текст, а лишь 10 листов. Историю нахождения и публикацию текста сделали в Вильне в 1869 г.[15] Так что никакого Туровского Евангелия митрополит Иосиф (Семашко) не сжигал. Это утверждение — всего лишь фальсификация автора петиции. В. Воробьёв беспокоится, «что рядом с подвижницей Ефросиньей[16] Полоцкой в иконостасе теперь может появиться новый святой» ‒ митрополит Иосиф[17]. Вряд ли автор петиции подозревает, что именно униаты поспособствовали тому, что память о Евфросинье Полоцкой была уничтожена на территории Речи Посполитой, в том числе и на белорусских землях. Был утрачен «текст старой службы в честь преподобной Евфросиньи, поскольку она оказывается не нужна ни католикам, ни униатам», также исчезают почти все её иконы. Помимо того, чтобы «вычеркнуть из народной памяти преподобную Евфросинью, складывается в конце XVI в. легенда про некую Параскеву-Пракседу, которая будто бы свой земной путь закончила не в Иерусалиме, а в Риме»[18]. Т.е. традиция почитания преподобной Евфросиньи Полоцкой была прервана как раз униатами, а возвращение из унии в Православие позволило вернуть и эту традицию. Невежество автора петиции позволяет ему утверждать, что Иосиф (Семашко) закрывал белорусские школы[19]. Откуда В. Воробьёв взял, что в первой половине XIX в. такие школы были? Это стандартное обвинение всех деятелей XIX в., которое часто звучит в риторике белорусских националистов. Об отсутствии в то время белорусских школ они не подозревают, скорее всего потому, что попросту не знают реалий XIX в. Также митрополиту Иосифу В. Воробьёв ставит в вину то, что униатские священники-противники воссоединения (в риторике В. Воробьёва — «выразившие протест против имперского захвата») были помещены в монастырские темницы. Действительно, противники Полоцкого Собора были лишены приходов, а некоторые сосланы, но их число незначительно. Через год после ликвидации унии из 190 человек клириков, изначально занимавших «неуверенную позицию» в отношении перехода в Православие, осталось 44, и их число в дальнейшем сокращалось[20]. Бывали и оригинальные случаи. Например, пять иеромонахов вышли из духовного сословия и вернулись к светской жизни, но произошло это не по причине протеста в отношении ликвидации унии, а по причине того, что они взвешенно оценили свои возможности — монашеская дисциплина у православных была более строгой, и иеромонахи попросту опасались, что не выдержат её. Нужно подчеркнуть, что они сначала из униатских монахов стали православными, а лишь затем захотели оставить духовное звание, т.е. этот переход к светской жизни не был реакцией на отмену унии[21]. Митрополита Иосифа всё-таки нельзя сравнить с витебским униатским архиепископом начала XVII в. Иосафатом Кунцевичем, который для утверждения унии не только преследовал православное население, но и занимался тем, что приказывал извлекать из могил похороненных не по униатскому обряду[22]. Даже литовский канцлер Л. Сапега, будучи католиком, писал Иосафату Кунцевичу, что «уния наделала нам только хлопот» и «так нам опротивела, что мы желали бы лучше остаться без неё»[23]. Проблемы с хронологией, с пониманием исторических процессов, просто со знанием истории у В. Воробьёва присутствуют повсеместно. Так, он утверждает, что благодаря митрополиту Иосифу (Семашко) «в 1898 году был сожжен Смоленский церковно-археологический музей с беларускими старопечатными изданиями, рукописями и документами»[24]. Автора петиции, видимо, ничуть не смущает, что музей сгорел в 1898 г., а митрополит Иосиф умер в 1868 г., т.е. между его смертью и пожаром в смоленском музее прошло ровно 30 лет. Впору придумывать новые националистические легенды о привидении митрополита, которое через 30 лет после смерти никак не успокоится и поджигает музеи. Кстати, товарищ [т.е. заместитель – А.Г.] председателя Смоленской учёной архивной комиссии И.И. Орловский в 1908 г. прочитал доклад «О Смоленском Церковно-археологическом музее и Комитете», где указал, что «с прекращением деятельности Смоленского Церковно-археологического Комитета, вследствие неблагоприятного стечения обстоятельств, Смоленский церковно-археологический музей пострадал от небрежного хранения и, наконец, сгорел в некоторой своей части»[25]. Под «неблагоприятным стечением обстоятельств» понимался не поджог музея уже тридцать лет как скончавшимся митрополитом Литовским и Виленским Иосифом, а назначение на смоленскую кафедру в 1898 г. нового владыки – епископа Петра (Другова) (иногда упоминается как Дугов), «при котором для музея “настали черные дни гонений и забвения”. Владыка считал его существование обременительным и ненужным. В ноябре 1904 года Смоленский преосвященный ходатайствовал перед св. Синодом о закрытии древлехранилища», но Синод отклонил ходатайство и решил, что «закрытие древлехранилища нежелательно»[26]. Так что, похоже, что часть музея сгорела не по чьему-то злому умыслу, а по причине обычной халатности, которую проявили к экспонатам люди, не интересовавшиеся культурным наследием. В. Воробьёв уверен, что канонизация митрополита Иосифа невозможна, потому что его деяния напоминали «средневековое мракобесие»[27]. Но ведь способы введения унии с выкапыванием покойников, похороненных по православному обряду, больше смахивают на средневековое мракобесие. Тем не менее, автор петиции не требует исключить из лика католических святых того же Иосафата Кунцевича. Далее В. Воробьёв продолжает: «Выражаем общественное негодование таким поведением РПЦ в независимой Республике Беларусь ввиду исторической недостоверности фактов и вследствие нарушения христианских духовных законов митрополитом Иосифом Семашко — уничтожителем беларуской митрополии и разрушителем основ беларуских языка и культуры»[28]. О какой белорусской митрополии речь? С 1922 г. существовала Белорусская митрополия, но она, во-первых, была православной, а, во-вторых, митрополит Иосиф (Семашко) не мог её уничтожить, т.к. умер в 1868 г. Но в 1839 г. в связи с воссоединением униатов была ликвидирована в том числе и Белорусская униатская архиепархия. Видимо, В. Воробьёв путает эту архиепархию и митрополию. Ну и «выражать общественное негодование» «ввиду исторической недостоверности фактов» со стороны В. Воробьёва вообще абсолютно нелогично. Ведь именно его петиция является средоточием фальсификаций и исторических мифов. Для начала нужно очистить от «исторической недостоверности фактов» саму петицию, после чего станет ясно, что подавать её нет смысла, поскольку будет отсутствовать предмет возмущения. Заканчивается текст В. Воробьёва пафосными словами: «Петиция составлена на русском языке по причине, коренящейся в деятельности нашего антигероя — Иосифа Семашко, который так рьяно насаждал беларусам русский вместо национального, что на сегодняшний момент есть опасение, способен ли кто-нибудь из священнослужителей РПЦ в Беларуси понять, о чем идет речь в этом послании, будь оно написано натитульном языке страны, где они живут и служат Богу и людям»[29]. Во-первых, как было указано выше, митрополит Иосиф требовал проповедовать или на русском языке, или «на местном русском наречии», что значит, на белорусском, а не на польском. Т.е., В. Воробьёва возмущает, что митрополит «рьяно насаждал» русский или белорусский («местное русское наречие» в терминологии того времени) вместо «национального», по логике вещей польского, поскольку митрополит выступал именно против польскоязычных проповедей. Логика в этом обращении В. Воробьёва отсутствует полностью, поскольку он абсолютно не знаком с реалиями XIX в. Ну и в качестве примера того, что В. Воробьёв слабо разбирается не только в XIX в., но и в современности стоит упомянуть о его подозрениях в способности православных священников понять послание «будь оно написано на титульном языке страны, где они живут и служат Богу и людям». Автор петиции, видимо, не в курсе, что литургическими языками Белорусской Православной Церкви Московского патриархата являются церковнославянский и… белорусский. Именно на белорусский, а не на русский переведены молитвы. А язык проповедей выбирается священником, исходя не из идеологических побуждений белорусских националистов, а из стремления к тому, чтобы верующие максимально поняли проповедь. Показательны также комментарии к петиции[30]. Их немного, но они в основном являются показателем того, каков на самом деле мотив для написания петиции против канонизации митрополита Иосифа (Семашко). Так, фразы вроде «Я против российского шовинизма!» (Владимир Шипилло), «против имперских замашек» (Фёдор Камушкин), «Я подписываюсь против исторической и моральной несправедливости, учинённой РПЦ на наших землях в 19‑м в. и продолжающейся теперь, уже в 21‑м веке. Торжество православия в Белоруссии, канонизация и увековечивание памяти Иосифа Семашко — плохой знак унижения и порицания белорусского народа через века» (Antanina Chatenka) говорят о том, что кроме националистической идеологии других мотивов у подписантов нет. Существующее в узких кругах националистов убеждение, что Православие и «московская вера» это вообще разные явления, также проявилась в комментариях в виде фразы: «В Белоруссии хочет господствовать “московская вера” под видом православия. Это недопустимо, потому что прежде всего нужно уважать свои традиции» (Юрась Лабашоў). Да и о каких «своих традициях» идёт речь? Если говорить о христианской традиции, то она появилась в Х в. и не была униатской, а уния лишь попыталась нарушить эту традицию. Также в комментариях прослеживается идеологическое желание создать свою национальную церковь: «У народа и страны должна быть своя церковь» (Валерий Зинкевич), «Я подписал петицию, потому что хочу БЕЛОРУССКУЮ ПРАВОСЛАВНУЮ ЦЕРКОВЬ (АВТОКЕФАЛЬНУЮ[31] или хотя бы под Киевской митрополией)!» (Зьміцер Гарбачоў). Интересно было бы спросить у автора последнего комментария, что он понимает под Киевской митрополией. Непризнанный никем Киевский патриархат? Тогда комментатор занизил статус непризнанной церковной организации. Или он имеет в виду Киевскую епархию Украинской Православной Церкви (Московского патриархата), которая обозначена на одном сайте как Киевская епархия[32], а на другом как Киевская митрополия Украинской Православной Церкви[33]? Но подчинение Белорусского Экзархата Киевской митрополии, т.е. епархии, возглавляемой митрополитом, явно занижает статус Белорусской Православной Церкви. Хотя, автор комментария вряд ли в этом разбирается. Не чужды комментаторам и шаблонные, обычно не подкреплённые фактами высказывания: «Иосиф Семашко принёс много вреда белорусскому народу» (Uladzimir Slabin). Ещё один комментарий можно проинтерпретировать двояко. Он звучит так: «Нет — мракобесию» (Юрый Грынявецкі). Непонятно, что имел в виду его автор, или то, что мракобесием занимался митрополит Иосиф, поэтому петиция как раз и есть призыв к отказу от канонизации мракобеса, или же Ю. Гриневицкий такой фразой дал оценку самому содержанию петиции. Хотя, скорее всего, правильным окажется первое предположение. Ещё один комментатор, солидарный с петицией, пишет: «Полностью согласен. Это намерение Московского патриархата для Литвинов-Белорусов является оскорбительным плевком. К тому же приведённая в этой петиции аргументация бесспорна» (Adam Špakoŭski). В данном комментарииесть формула, которая показывает неспособность комментатора различать исторические мифы и реалии: «приведённая в этой петиции аргументация бесспорна». Эта какая аргументация бесспорна? То, что по мнению создателя петиции Х в. наступил задолго до реального Х в., или то, что митрополит Иосиф сжёг Туровское Евангелие, которое почему-то до сих пор не сгорело, или то, что тот же митрополит Иосиф через 30 лет после своей смерти умудрился сжечь Смоленский церковно-археологический музей? В приведённой «бесспорной аргументации» автора петиции отсутствуют как логика, так и знание истории. А поддерживать «бесспорную аргументацию» такого уровня, по меньшей мере, странно. И ещё один комментарий, который также показывает отсутствие понимания того, что на самом деле происходило на белорусских землях в прошлом: «Отчаяние — это когда осознаёшь, что в 21 в. PR церкви для РПЦ важнее христианских принципов» (Анна Гриневич). Перефразируя этот последний комментарий, можно сказать, что «отчаяние – это когда осознаёшь, что в 21 в.» остаются люди, которые не могут оценить петицию на соответствие историческим фактам и наличие в ней обычной логики. Остаётся радоваться лишь тому, что подписали петицию всего 215 человек. Остальные, стоит надеяться, обратили внимание на антиисторическое содержание построенной на фальсификациях петиции. В целом, анализ содержания петиции «Остановить канонизацию разрушителя беларуской церкви и учреждение праздника торжества РПЦ» иллюстрирует, что сопротивление канонизации митрополита Литовского и Виленского Иосифа (Семашко) происходит по абсолютно идеологическим мотивам с грубыми нарушениями логики и использованием исторических фальсификаций.

 

 

[1] Грамматическая ошибка в оригинале цитаты. Для белорусского национализма сейчас такие ошибки принципиальны, поскольку идеологически обоснованы.

[2] (на следующей странице)

[3] Хотеев А., иерей. Попытки ввести церковную унию на землях ВКЛ в XV в. // Научно-просветительский портал «Западная Русь». URL: https://zapadrus.su/zaprus/tradbl/550-2012-12-13-11-37-15.html (дата обращения: 12.01.2018).

[4] Хотеев А., иерей. На каком языке говорит Церковь? // Научно-просветительский портал «Западная Русь». URL: https://zapadrus.su/zaprus/tradbl/447-2011-09-15-09-03-07.html (дата обращения: 12.01.2018).

[5] Цит. по: Гардун С. пратаіерэй. Праваслаўе як падмурак беларускай нацыі // Беларуская думка. 2016. № 01. ‒ С. 28

[6] Митрополит Иосиф (Семашко). Записки Иосифа, митрополита Литовского, изданные Императорскою Академиею наук по завещанию автора. В 3 т. Т. 3. ‒ СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1883. ‒ С. 1106.

[7] Краткая история Белорусской Греко-католической церкви // Иерархия литургических Церквей. URL: http:// www.hierarchy.religare.ru/h-uniate-64kratrus.html (дата обращения: 12.01.2018).

[8] Хотеев А., иерей. Не нужно шельмовать православных или ответ униатскому священнику // Научнопросветительский портал «Западная Русь». URL: https://zapadrus.su/zaprus/tradbl/25-2010-06-22-13-25-57.html (дата обращения: 12.01.2018).

[9] Вараб’ёў У. Указ. соч

[10] Там же.

[11] Там же.

[12] Там же.

[13] Романчук А., протоиерей. Митрополит Иосиф (Семашко): очерк жизни и церковно-общественной деятельности. ‒ М. – Минск: Издание Общества любителей церковной истории, 2015. ‒ С. 394 – 395.

[14] Там же. С. 394.

[15] Туровское евангелие одиннадцатого века. Редакция текста и объяснения П.А. Гильтебрандта. ‒ Вильна: Печатня А.Г. Сыркина, 1869. – Х + 20 с

[16] Традиционно имя святой пишется с буквой «в» ‒ Евфросинья, но у В. Воробьёва употреблена форма Ефросинья.

[17] Вараб’ёў У. Указ. соч.

[18] Гардун С. пратаіерэй. Указ. соч. С. 26.

[19] Вараб’ёў У. Указ. соч.

[20] Романчук А., протоиерей. Указ. соч. С. 387 – 388.

[21] Там же. С. 388.

[22] Киприанович Г.Я. Исторический очерк православия, католичества и унии в Белоруссии и Литве с древнейшего до настоящего времени. Изд. 2‑е, доп. ‒ Вильна: Типография И. Блюмовича, 1899. ‒ С. 86.

[23] Там же.

[24] Вараб’ёў У. Указ. соч.

[25] Отчет о деятельности Смоленской ученой архивной комиссии за первый год ее существования: (3 апреля 1908 года ‒ 3 апреля 1909 года). ‒ Смоленск: Типография П.А.Силина, 1910. ‒ С. 43

[26] Сохранение памятников церковной старины в России XVIII – начала ХХ вв. Сборник документов. ‒ М.: Б.и., 1997. ‒ С. 361 – 362.

[27] Вараб’ёў У. Указ. соч.

[28] Вараб’ёў У. Указ. соч.

[29] Вараб’ёў У. Указ. соч.

[30] Почему это важно [комментарии к петиции «Остановить канонизацию разрушителя беларуской церкви и учреждение праздника торжества РПЦ»] // Глобальная платформа для ваших кампаний Сhange.org. URL: https:// www.change.org/p/%D0%B1%D0%B5%D0%BB%D0%BE%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0% B9‑%D1%8D%D0%BA%D0%B7%D0%B0%D1%80%D1%85%D0%B0%D1%82‑%D0%B1%D0%B5%D0%BB%D0%BE%D1% 80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F‑%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D1%81%D0% BB%D0%B0%D0%B2%D0%BD%D0%B0%D1%8F‑%D1%86%D0%B5%D1%80%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%8C‑%D0% BC%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE‑%D0%BF%D0%B0%D1% 82%D1%80%D0%B8%D0%B0%D1%80%D1%85%D0%B0%D1%82%D0%B0‑%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0% BA%D0%B0%D1%8F‑%D0%BC%D0%B8%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%8F‑%D0% BE%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%82%D1%8C‑%D0%BA%D0%B0%D0%BD%D0% BE%D0%BD%D0%B8%D0%B7%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8E‑%D1%80%D0%B0%D0%B7%D1%80%D1%83%D1% 88%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8F‑%D0%B1%D0%B5%D0%BB%D0%B0%D1%80%D1%83%D1%81%D0% BA%D0%BE%D0%B9‑%D1%86%D0%B5%D1%80%D0%BA%D0%B2%D0%B8‑%D0%B8‑%D1%83%D1%87%D1%80%D0% B5%D0%B6%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5‑%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B4%D0%BD%D0% B8%D0%BA%D0%B0‑%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B6%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0‑%D1%80%D0% BF%D1%86/c?source_location=petition_show (дата обращения: 12.01.2018). [В настоящее время ссылка не действует, однако полностью комментарии можно увидеть, кликнув на кнопку «Посмотреть всё» под текстом петиции на сайте Сhange.org].

[31] Прописными буквами выделено в оригинале.

[32] Епархии // Украинская Православная Церковь Официальная сеть сайтов Украинской Православной Церкви. URL: http://church.ua/ru/eparxii/ (дата обращения: 12.01.2018).

[33] Офіційний сайт Київської Митрополії Української Православної Церкви URL: http://mitropolia.kiev.ua/ (дата обращения: 12.01.2018).