Поиск

По материамал СМИ: Интервью архиепископа Гродненского и Волковысского Антония в газете «Перспектива»

10 декабря 2022

Архиепископ Гродненский и Волковысский Антоний дал интервью гродненской районной газете «Перспективы». В беседе с журналистами он рассказал о своем пути к Богу, учебе в Минской духовной семинарии, объяснил, почему благодарен труду на земле, поведал о чудесах, свидетелем которых был, о своем счастье и смысле жизни. 

Родина там, где служишь

– Вы родились в Баку. Как получилось, что переехали в Беларусь?

– Во время коллективизации родные, спасаясь от голода и разрухи, перебрались из Нижнего Новгорода в Баку, где я и родился. Всё, вроде, было хорошо, но потом начались националистические волнения, и родители приняли решение спасать семью и уезжать. Были разные у них варианты, хотели, к примеру, в Россию вернуться. Но, побывав в Беларуси в санатории и увидев здесь отношение к людям, особенно детям – заботу, доброту, местом жительства избрали Беларусь. Поселились в деревне под Минском, стали сельским хозяйством заниматься. Приснопамятный Митрополит Филарет (Вахромеев), Царствие ему Небесное, говорил: «Родина там, где служишь». Я ощущаю себя белорусом.

– Как вы пришли к Богу?

– У меня была обыкновенная советская семья. Тогда всех приходилось крестить тайно. Мои бабушка с дедушкой верующие. Родители храм посещали, наверное, на Пасху, а так жизни церковной не вели. В 90-е годы в Минске как раз стала возрождаться церковная жизнь. И помню, что с отцом (а мне тогда было лет 10) проезжали мимо минского храма равноапостольной Марии Магдалины. Он предложил зайти туда. Помню, там висело большое объявление о наборе в воскресную школу. Отец спрашивает: «Хочешь учиться здесь, чтобы свой кругозор расширить?» Я согласился. 

Из детства у меня мало воспоминаний. О Баку, например, я только море и рыбалку с дедом помню. 

Но день, когда меня записали в воскресную школу, – это, пожалуй, самое яркое воспоминание. Я каждое воскресенье на рейсовом автобусе туда ездил, преодолевая 13 километров. Мне очень хотелось попасть в алтарь, помогать священнику. Одноклассница по воскресной школе, видя мое желание и одновременно смущение, привела меня за руку к настоятелю и сказала о моей мечте. И меня взяли в алтарь. Так всё началось. 

Через меня потом вся семья пришла в церковь. 

Мы много времени уделяли огороду. 

Отец говорил: если ты хочешь что-то купить, то должен заработать. И я скопил денег и купил молитвослов и разные богослужебные книги. 

Мама перепугалась, помню, очень болезненно реагировала на это мое увлечение. Но никто тогда и не думал, что я буду поступать в семинарию. Я еще параллельно учился в художественной школе, занимался скульптурой, керамикой, академическим рисунком. И родители мечтали, чтобы я стал художником. 

После моего поступления в семинарию мама воцерковилась, стала старостой приходского совета, собирала подписи и пожертвования для строительства храма в нашем поселке. Отец в храм ходил редко. 

Был такой случай. Дедушка решил посетить службу. Побыл на ней, а дома мне и говорит:  «Ну ты меня и опозорил. Ты молитву забыл и одно и то же повторял: «Господи, помилуй». У нас же в молитвах есть такие моменты, когда «Господи, помилуй» 40 раз надо повторять. И вот он попал как раз на этот момент. Я воспринял это с улыбкой. Потом и сестра с мужем пришли в Церковь. Когда же я принял решение о монашестве, отец уже был на небесах…

– Удивительно, что ваши родители, городские жители, стали заниматься сельским хозяйством.

– Мы жили с земли, потому что денег не хватало. В основном каши готовили, а мясо себе позволить не могли. У меня мама трудилась в отделе кадров на птицефабрике и еще уборщицей на полставки, и мы помогали ей всей семьей убирать. 

Ну а работать на огороде мне не нравилось. Потому что все мальчишки бегают, играют, а я сижу в этом огороде! До сих пор капусту не люблю, потому что ее нужно было поливать по половине лейки на каждую головку. У отца в теплице всегда было как минимум 30 видов томатов и по 3 метра высотой  кусты. А еще – свиньи, куры, не меньше 20 овечек, и ими нужно было заниматься. Помню, к Новому году отец отапливаемые теплицы делал: лук выращивали, зелень, потом пучки связывали и ездили торговать. Но когда я стал священником, полюбил работу на огороде. Сейчас у одноклассников, которые бегали и звали меня играть, проблемы с алкоголем, да и не только. Я же благодарен родителям, что помогли стать человеком: огород меня спас от не очень хороших альтернатив.

 

Школа воспитания

– Какие православные праздники особо почитались в вашей семье?

– Помню, как в детстве мы праздновали Пасху. Всегда красили яйца, бабушка пекла куличи по старинному семейному рецепту. Но на службе не бывали. Освящали яйца и разговлялись. А когда я уже стал ходить в воскресную школу, помню, как на Пасху храм был битком набит, а я стоял среди людей и… спал. Люди меня зажимали плечами. 

А так праздник для меня всегда, когда я в храме. Самое благодатное время – это богослужение! Когда находишься в епархии, много времени занимает работа с бумагами, рассмотрение обращений, а в храме ты отдыхаешь душой.

– Легко ли вам давалась учеба в семинарии?

– Мои одноклассники говорили, что я счастливый человек, так как поступил туда, куда хотел. Да, я сделал осознанный выбор. И мне было всё интересно. 

В семинарии учился успешно, с красным дипломом окончил ее. Были и сложные предметы: например, языки – латинский, древнегреческий и древнееврейский. Много с хором мы ездили с выступлениями по Беларуси и за границу. Епископа сопровождали. И на погребение со священником ездили, и в службах принимали участие. Это помогло стать на священническую стезю. Мы видели, как можно человека утешить, что сказать ему в тяжелые моменты. Семинария – это большая школа. Самое счастливое и радостное для меня время, которое вспоминаю с любовью. 

Хотя семинария комфортными условиями не отличалась. В комнатах жило где-то по 20 человек. Здание было ветхое, его нам передал сельскохозяйственный колледж. Многое мы делали своими руками. Горячей воды вообще не было, поэтому в баню ездили в Слоним за 8 километров раз в неделю. Сейчас семинарию не узнать. С помощью государства всё восстановлено, колоссальные средства туда вложены. В комнатах живут по два человека, есть холодильник, прочие удобства. 

Самые яркие впечатления, конечно, о педагогах. Семинария ведь – это не просто учебное заведение, а школа воспитания. 

Практически все семинарии существуют при монастырях, где должно исполняться всё, о чем говорил Христос. Монастырь наполняется людьми, которые всё оставили и пошли служить Богу. И, общаясь с ними, ты понимаешь, что монахи – это самые счастливые люди, потому что они нашли Бога. Именно они нам давали ориентировку в жизни. Они хорошо знали, как живет этот мир, через свой духовный опыт помогали нам бороться со своими страстями и воспитывать в себе те качества, которые понадобятся при пастырском служении. 

А еще в семинарии у каждого было обязательное трудовое послушание. Например, весь сентябрь и половину октября мы на сельскохозяйственных работах трудились. Нам говорили: «Что вы соберете, то и будете кушать». И вот у нас были картофель, свекла, морковка и капуста. Кто-то за электрику отвечал, кто-то – за сантехнику. У меня были творческие направления: я пел в хоре и проводил экскурсии. 

– Вы были регентом в хоре. Учились где-то музыке?

– Когда я пришел в семинарию, имел элементарные понятия о музыке. А вот какой у меня голос, не знал. Мне сказали, что буду первым тенором. И я испугался. «Что такое первый тенор?» – у всех спрашивал. Параллельно в семинарии доучивал музыку, первое время в хоре просто смотрел в ноты. И где-то год нужно было просто слушать и... открывать рот и говорить, не смущаясь: «22, 22…» В Церкви тебя научат всему, что необходимо для прославления Господа. И петь тоже. 

Из русских церковных композиторов мне близки Архангельский и Чайковский – он написал музыку к Литургии святителя Иоанна Златоуста, например. Из западных –  Бетховен, Моцарт, Бах. Слушаю ли современную музыку? Специально, чтобы иметь представление, слушал Моргенштерна, Славу Марлоу и других популярных в молодежной среде исполнителей. 

 

В плену цивилизации

– Что бы вам хотелось сказать молодым людям?

– Чтобы они были более рассудительны. 

Идет Рождественский пост, который начался 26 ноября. Как ты его проведешь, так и год будет складываться. И во время поста мы советуем не только воздержаться от определенной пищи, но и от информации, которая засоряет человеческое сознание. Все сейчас находимся в плену цивилизации. Сейчас люди испытывают стресс, когда забывают телефон дома. А раньше мы жили с телефоном стационарным и сколько дел делали. То есть человек сам разгоняет колесо времени. И жизнь быстрее протекает, и эмоций гораздо больше испытываешь.

Разве во время Великой Отечественной войны у человека было меньше стрессов? Каждый день – бомбежка, угроза жизни. А сейчас человеку хочется острых ощущений, и он генерирует их сам. Может посмотреть фильм и за этот час испытать огромное количество эмоций, увидеть рождение, смерть, убийства, страдания. Отсюда перегрузка сознания, расшатанная психика и депрессивные состояния, информационная зависимость, когда мозг ничего не анализирует, а только постоянно поглощает информацию. Если XIX век – это век энциклопедических знаний, когда большие объемы информации были привилегией элит, то сейчас век тотального доступа к информации. Найти ее просто, уметь хранить в голове не нужно. В итоге человек даже каких-то элементарных математических действий не может производить в уме. Нынче отключение электричества – это катастрофа, человек окажется в пустоте, а внутри себя тоже ничего не найдет. 

Поэтому пост – это такое время, когда мы призываем человека вернуться к естественному ходу его жизни, закрыть себя от ненужной и пустой информации, посмотреть на себя не через призму гаджетов. 

 

Духовные лидеры

– Вы долго работали с Митрополитом Филаретом. Чему у него научились?

– Всему хорошему. Для меня очевидно, как и для многих людей, которые с ним сталкивались, что это святой человек. И самое большое впечатление: он всегда оставался одним и тем же, встречаясь с членами правительства, общаясь с народом, совершая богослужения. Он никогда не носил никаких «масок». Владыка был одним из первых священнослужителей, ходивших в советские присутственные места в церковном облачении в подряснике. Он очень любил деревенские приходы посещать, с простыми людьми общаться. Ни перед кем никогда не заискивал. Я помню, нам в каком-то монастыре накрыли стол. Монахини пересолили суп, было невозможно есть. Но Митрополит Филарет съел всю порцию и поблагодарил за угощение.

Повлияли на меня и другие священнослужители. Один из них – протоиерей Иоанн Хорошевич, настоятель храма святой Марии Магдалины в Минске, священник еще той старой школы – интеллигентный, спокойный. Никогда я не слышал, чтобы он повышал голос. Как и владыка Филарет, отец Иоанн никогда не входил во гнев или, наоборот, безудержный восторг, с какими бы обстоятельствами ни сталкивался. В 90-е годы рушился мир, повысилась преступность, люди теряли состояния. А они в это время были духовными лидерами, призывали всех, несмотря ни на что, оставаться людьми. Это сделать крайне сложно, когда стерты ориентиры.

– Вы много ездите по приходам епархии. Что вам больше всего запомнилось?

– Это моя счастливая обязанность. 

Я очень люблю деревенские храмы посещать, видеть людей пожилых, которые непростую жизнь прошли и веру сохранили. Их установка – жить не для себя, а для кого-то – очень удивляет. И в храм они приходят не для того, чтобы за себя молиться, а за детей, внуков. И это очень ощущается именно в сельских приходах. 

В деревне спешить некуда, и человек присутствует от начала до конца на службе. Это создает такую трогательную, теплую атмосферу.

– Есть ли икона в епархии, которая вам особо близка?

– Казанская икона Пресвятой Богородицы в Покровском соборе, которая никогда Гродно не покидала, даже в тяжелые времена оккупации. 

Раковичская икона Божьей Матери – одна из главных святынь Щучинской земли, Коложская икона Божьей Матери. Для нас, гродненцев, они ценны, потому что перед ними молились наши предки и получали от Пречистой Девы утешение. 

– Вы бывали в различных паломничествах. Какое из них больше всего запомнилось?

– Наверное, это паломничество на Гору Афон, в «страну монахов». Там великое множество монастырей, причем только мужских. 

На Афон не может ступить нога женщины не потому, что это какая-то дискриминация, неуважение, а в связи с тем, что на Афоне может быть только одна Хозяйка – это Божья Матерь. 

И ни один святой, ни один священнослужитель по чести не может сравниться с Богородицей. Это самый великий человек после Христа, и Ее идеал жизненный выше всех высот. 

Я несколько раз был на Афоне, и каждая поездка отличается от предыдущей. Видишь людей, которые, уйдя от мира, влияют на него своей молитвой. Знаю, что малоцерковные люди после поездок менялись, встречаясь с монахами-старцами, которые при беседе с тобой видят тебя насквозь и могут сказать то, о чем самые близкие не знают, о твоих грехах и недостатках. И всё это делается с большой любовью, чтобы помочь тебе. Но Бог везде есть. Иногда у нас возникает желание во что бы то ни стало куда-то поехать, на свой жизненный вопрос найти ответ. А ведь Господь в каждом храме присутствует. У нас есть возможность свои монастыри узнать, своих старцев и священнослужителей. 

– У вас есть образование психолога. Чем священник отличается от психолога?

–  Для священника главное – это спасение души, своей и ближнего. Он смотрит на человека как на носителя образа Божьего, не воспринимает как машину, которая дала сбой из-за того, что были нарушены с кем-то гармоничные отношения. Раз случился сбой, то он присутствует и на духовном уровне. Возможно, какой-то нераскаянный грех у человека есть. 

С другой стороны, когда у человека имеются симптомы психического заболевания, он не должен пренебрегать общением с медиками. Церковь благословляет врачебное искусство, и та его область, что касается работы с психикой (конечно, речь о научной медицине), здесь не исключение.  Христос и Евангелие на все вопросы человеческие ответили. Церковь – это не только свечи, записки, праздники: это, прежде всего, живая реальная жизнь. Знаете, смотришь на море, замечаешь, что там плавает какая-то грязь, бумажки, и думаешь, что это и есть море. Но если погружаешься вглубь, то видишь, какое оно бездонное и какое прекрасное. Так и здесь: в мир Церкви нужно погружаться.

 

Жизнь – чудо

– Случались ли в вашей жизни чудеса?

– Очень много. Просто нужно эти чудеса видеть. 

Жизнь – уже чудо. Святитель Николай Сербский говорит: «Разве не чудо, что из одного семечка вырастает колос, а в нем 30 зерен?» То, что человек дышит, – это тоже чудо. То, что проснулся утром, открыл глаза, встал на свои ноги, – тоже чудо! 

Очень много чудес связано со строительством храмов. Я вообще воспринимаю стройку как благодатный процесс, когда ты чувствуешь руку Божью. Когда к тебе приходят 80-летние бабушки и говорят, что они построят храм – не поверите, они сделают это! Потому что это дело Божье. 

Один пример. Священник Андрей Лемешонок под Минском, в Новинках, монастырь строил. Обратился к протоиерею Николаю Гурьянову, старцу из Псковской области, за благословением. Отец Николай дал ему 5 рублей и сказал: «Сохрани – и всё придет». И после этого появились средства. 

Господь говорит: если будешь иметь веру с горчичное зерно, всё возможно в этой жизни. Но через чудо прийти к Богу осознанно нельзя. Когда у Христа просили: «Ты нам покажи чудо – и мы станем верующими», Он для таких людей чудес не совершал. Святитель Николай Сербский сказал, что Бог – это не фокусник. Бог делает только то, что человеку полезно.

– Что лично для вас счастье?

–  Для меня счастье – делать что-то полезное для Церкви Христовой. Это смысл моей жизни. Церковь как сообщество людей – это огромное здание, которое постоянно строится. И ты – кирпичик в нем. Важно, чтобы он не разрушился, находился на своем месте: там, где он нужен здесь и сейчас. У каждого свое счастье. Помню, как однажды спросили, что такое счастье, 80-летнюю женщину. И услышали: «Я Богу молюсь вот такой краткой молитвой: Господи, не лиши меня зрения, ума и движения». Для человека в таком старческом возрасте ценность – видеть, понимать и не лежать.

– Что бы хотели сказать нашим читателям и пожелать?

– Любите Бога и друг друга, несмотря ни на что. Бог есть любовь. И пока ты не научишься любить и терпеть, всё будет в жизни плохо. 

Смотрите: Господь призывает любить и тех, кто тебя ненавидит. Потому что самое большое оружие, которое есть у христиан – это любовь. Это показал нам Христос. Казалось бы, мир Его распял! Но Он победил мир через Свое воскресение, через Свою любовь. Говорят, что вера – это удел благодарных людей. За всё всегда мы должны благодарить Бога и наших близких. Без чувства благодарности в сердце, без умения благодарить всегда будешь испытывать дискомфорт. Человек с Богом всего достигнет. И всё, что Господь дает, надо воспринимать с благодарностью.

rgazeta.by/Гродненская епархия/Church.by

Читайте нас в Telegram, Viber, Instagram, ВКонтакте